Фигаро в маске и без маски
Персонажи Гоголя ожили на ульяновской сцене
Назвать спектакль, в котором не играл или не играет актер Денис Верягин, — сложновато будет. И это несмотря на то, что в Ульяновском театре драмы он служит всего десять лет. Когда я спросила, кто из персонажей больше всего на него похож, Денис признался: «Фигаро здесь, Фигаро там — это про меня»… Что же происходит «здесь и там» в жизни актера, отметившего недавно 30-летие? Заглянем в закулисье.
— Несколько лет назад в театре из артистов твоего поколения ты, по сути, остался один. Все главные роли, поклонницы — твои. Зазвездил?
— Ну в юности было круче… С пяти лет танцевал, занимался вокалом, тхэквондо и плаванием. Но сцена нравилась больше. Первый сольный концерт состоялся в 13 лет. И началось то, что называется звездной болезнью. О, сколько было… всего! Ощущал себя, как минимум, властелином мира. Все местные газеты писали обо мне, телевидение показывало меня! Лауреата конкурса «Утренняя звезда»!!!
— Позже, в театре, окружающие завидовали?
— Открытых конфликтов никогда и ни с кем не было. Хотя не надо забывать, что я ученик Юрия Семеновича Копылова, завожусь с пол-оборота. И четко благодаря ему знаю себе цену. А вообще не люблю обсуждать театральные сплетни, у меня на них нет времени. Вне театра где-то пою, веду мероприятия, концерты, и мне это нравится. В тот период я с утра до ночи жил в театре. Года три из 26 спектаклей репертуара 24 были мои. Из одной роли влетал в другую. Режиссер Аркадий Фридрихович Кац говорил: «Нельзя столько играть, идешь по штампам, не успеваешь перестроиться». Но ни о чем не жалею из того, что сделал в жизни. Хотя за моей вроде бы самоуверенной оболочкой скрывается очень самокритичный человек. И наш педагог на курсе Валерий Сергеевич Шейман всегда говорил мне: «Перестань заниматься самоедством. Губит людей не критика, а самокритика».
— И в чем заключается самокритика?
— А я себя не люблю. Не люблю читать про себя, смотреть на себя. Всегда собой недоволен. За десять лет службы в театре могу по пальцам пересчитать работы, за которые мне не было стыдно. Баркалов в «Блажи», Монах в «Завещании», гарный хлопец в любимом спектакле «За двумя зайцами». В остальном — есть вопросы к самому себе. Копаешься в том, что сыграл, разбираешься в партитуре роли.
— А по тебе не скажешь, что собой недоволен… Почему такой?
— У меня нет друзей, таких, которым ты можешь доверить самое сокровенное. Есть один друг, который мне в отцы годится, — Сергей Кондратенко, сосед по гримерке. Я рос безотцовщиной. А он похож в каких-то вещах на моего отца.
Может, поэтому или по другим причинам у нас с ним тесный контакт. В профессиональном плане всегда прислушиваюсь к его советам, он просто так не скажет. У него — мудрость и опыт, а душа — потрясающе молодая. У нас такой тандем — и дружеский, и профессиональный, позвони ему в ночь-полночь — он приедет. И я в лепешку расшибусь, если надо для него что-то сделать. Остальные — коллеги, приятели, товарищи. Может, так происходит потому, что много обижали в жизни. И я надел маску и ношу ее.
— А давно маску надел?
— Это было в 13 лет. 3 января 1996 года я потерял отца. Помню, сколько было народу, как я нес фотографию, как у меня билось сердце и что творилось у меня в душе. Это было первое горькое потрясение.
— Ну а дальше, наверное, замешана любовь?
— В том же году с ансамблем «Марина», где я танцевал, мы поехали в международный лагерь «Орленок». За 24 дня моя жизнь изменилась кардинально. Переходный возраст. Меня научили курить, выпивать и «морально разлагаться». И случилась первая любовь. Девочка из ансамбля сказала: «Давай дружить!». Помню, счастью моему не было предела. Юношеский максимализм в чувствах — луна и звезды про-сто меркли. И совершенно случайно на дискотеке услышал ее разговор с подружками: «Я сказала «да», чтобы поиздеваться над ним». Думаю — все. Жизнь кончилась. Шел к своему корпусу абсолютно подавленный. А в коллективе была еще одна девочка, которой я очень нравился. Встречаю ее. Вывалил все как на духу. В общем, клин клином вышибают… Целоваться меня научила. Но как-то на глаза мне попался открытый конверт. Прочитал первый и последний раз в жизни чужое письмо. А она обращается к своему парню: у нее курортный роман, но все равно она любит только его. У меня случилось сильное потрясение. Четверо суток я лежал на кровати, смотрел в потолок, не ел, не пил, не спал, ни с кем не разговаривал, слезы ручьем лились. Произошел срыв, надлом. Из этого состояния вывели врачи. Наверное, после этого я повзрослел. И мне стало интереснее не со сверстниками, а со взрослыми людьми. Стало комфортнее существовать в маске. По крайней мере, в душу никто не лезет и не плюет туда.
— Семью тоже не пускаешь в душу?
— Это святое. Мама, бабушка, тетя Ирина — три близкие женщины с самого моего рождения. Они сильно за меня всегда переживают. А самый дорогой мой человечек — дочка Машка, ей четыре года будет. С ней я настоящий.
— А с женой, актрисой Оксаной Романовой?
— У нас сейчас трудный период. Мы до свадьбы с ней были знакомы восемь лет — во время учебы и в театре. Но что-то случилось между нами, когда выпускали «Правда хорошо, а счастье — лучше». Как ни крути — мы родные, близкие люди. Все равно очень люблю ее. Может, ей боюсь признаться лишний раз…
— Новый художественный руководитель — всегда волнение в театре. Задумываешься, будешь ли нужен?
— Это подстегивает к тому, чтобы быть всегда подтянутым, творчески размятым и готовым к любым экспериментам. Если режиссер меня не увидит, значит, проблема во мне как в артисте. Буду копаться в себе, выбивать сложившиеся штампы. Но пока я доволен тем, что происходит в театре. К тому же всегда надо быть в струне. Хожу в бассейн. Бегаю. Делаю разминку перед спектаклями — пластика, голос, дыхательная гимнастика. Предпочитаю либо делать все как надо, либо не делать совсем. А плакаться на жизнь не люблю — так бабушка воспитала.
— И плачущим тебя не застать?
— Я плачу на сцене, когда необходимо. А когда меня все достает и хочется выплакаться, иду на спектакль нашего театра «Очень простая история». После первого акта — один платок мокрый, во втором — рыдаю в голос, два платка мокрых.
— Хороший человек, конечно, не профессия. Но все мы хотим быть хорошими. За что можешь себя похвалить и поругать?
— Вообще-то я себя не хвалю. Но если что-то делаю, отдаюсь этому без остатка. Гулять так гулять, любить так любить, стрелять так стрелять, поговорка «Тещу хоронили — порвали два баяна» — это все про меня. Я кручусь, жалею, что в сутках не 36 часов, и в таком ритме чувствую себя как рыба в воде. Были периоды, когда сильно пил, и это было связано с некоей неудовлетворенностью собой. Но, как выяснилось, алкоголь не решает проблемы, а только усугубляет их.
— На сколько лет вперед смотришь в профессии? Хочешь денег, славы?
— Беру от жизни все, что есть на сегодняшний день. И стараюсь работать честно. Вдруг понял: 30 лет — уже. много. Много чего еще не успел. Да, хочу денег и славы. Артист должен этого хотеть, профессия такая. И хочется каждый день, выходя на сцену, доказывать себе и людям: «Я здесь, я нужен». Ведь человек, по сути, одинок. А желание быть кому-то нужным двигает всё — и в актерской профессии, и в этой жизни…
Татьяна АЛЬФОНСКАЯ
