Стоянов приехал в Ульяновск с двумя подружками
Создателя «Городка» взяли в театр за то, что он оказался настоящим одесситом
Не многие знают Юрия Стоянова как хорошего гитариста, однако на минувшей неделе он познакомил ульяновскую публику с этой своей большой страстью. «Концертом для своих» один из основателей «Городка» закрывал ульяновский фестиваль региональных театров «Лицедей». Чередуя песни собственного сочинения с историями из своей биографии, артист рассказал, как его театр играл чеховского «Дядю Ваню» в Индии, как он сам пел романсы за мясную вырезку, как студентом завтракал икрой в ресторане. Получился веселый и временами очень пронзительный рассказ о «чудовищной работе» артиста, о жизни и дружбе.
В Ульяновск Юрий Стоянов приехал сразу с двумя гитарами. Весь вечер они провели с ним на сцене, сам же артист называл инструменты своими подружками:
- Вообще, их у меня 20. Я никогда не был с ними последователен и сейчас меняю довольно часто, - рассказал он. - Одну зовут «Годин», вторую - «Песня дождя», она сделана из карбонографита. Это уникальный инструмент, и самое главное в нем то, что он абсолютно не реагирует на климатические изменения - на дождь, ветер и все остальное. Так что если наступят тяжелые годы и мне придется работать где-нибудь между «Метрополем» и Большим театром, инструмент у меня уже есть.
О профессии
- Никогда не надо жалеть, что вам не повезло, никогда не говорите: «Мне повезло меньше, чем Де Ниро». - Свое выступление Стоянов начал с поздравления ульяновских актеров с получением премий фестиваля. - Потому что за каждым везением стоит каторжный труд и, конечно, судьба. Но мы выбрали эту чудовищную профессию - быть зависимым всю жизнь. Если зависимым от таланта другого человека - один разговор, а если всю жизнь от бездарности? Поэтому я говорю спасибо своим коллегам за то, что они всю жизнь несут этот крест.
«Этот точно поступит»
В 1974 году «красивый одесский мальчик» Юра Стоянов приехал поступать в ГИТИС.
- Почему именно туда? - опережает вопрос артист. - Потому что я из Одессы, и, конечно, ни о каком другом учебном заведении не могло быть и речи. Это специфический город, и после поступления мне предстояло вернуться в него, и что бы я сказал? Что я поступил в Щукинское училище? Мне бы сказали, что это ПТУ, а МХАТ - вообще школа-студия.
Он рассказал, что его долго отговаривали от поступления, потому что с его приличным аттестатом, где было всего две четверки, можно было бы выбрать судьбу позавиднее. Но он пошел на вступительные в ГИТИС.
- Больше всего я боялся слова «этюд», - признался Стоянов. - Потому что могут заставить играть кошечку, могут - собачку, а могут заставить действовать с воображаемыми предметами. Мне все это казалось ужасно неприличным, и потом это чувство преследовало меня всю жизнь. Нас тогда выгнали на сцену 12 человек, с нами были Витя Сухоруков и Таня Догилева. Говорят: это остановка, автобуса давно нет, действуйте! У Сухорукова в руках оказалась метла, и я сразу понял: этот поступит! Таня Догилева начала кричать «Пирожки, горячие пирожки!». А я встал подальше от них с одной мыслью - чтобы это поскорее закончилось. И вдруг какой-то парень подошел ко мне и, заикаясь, - тут я подумал: еще один артист! - начал со мной общаться. Говорит: «Да, зима нынче холодная... А я в ГИТИС еду поступать». Ну я, позабыв обо всякой цензуре, ему и ответил: «А какой дурак в ГИТИС зимой поступает?». После этого была пауза, а потом - истерика. В итоге прошли я, Догилева и Сухоруков.
Они - за то, что талантливые, а я - за то, что сумел, как полагается одесситу, услышать и ответить.
Искусство в обмен на еду
- После нескольких лет ничегонеделанья я получил роль гусара Курчаева в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты», и, вместо того чтобы придумать, как играть эту роль, а все, что я играл в театре, я играл только, когда кто-нибудь заболевал или напивался, я написал романс «Два плаща», - рассказал артист. - Мне казалось, что я так вхожу в атмосферу роли. С этим романсом я ездил на концерты, когда работал в Ленинградском БДТ. Потому что для того, чтобы поддерживать достойный внешний вид, который бы соответствовал уровню артиста Большого драматического театра им. Товстоногова (тогда Горького), нужно было прилично одеваться, а деньги можно было заработать только на «халтурах».
Позже, когда Стоянов познакомился со своим партнером и другом Ильей Олейниковым, он его спрашивал: «Ты на халтуру?». «Это для тебя халтура, а для меня - основная работа», - отвечал тот.
- Но ничто не ценилось так, как шефские концерты, - признался
он. - Это когда в голодные 80-е годы происходил бартер: искусство в обмен на что-то, что можно съесть. Ценились концерты на фабрике Урицкого, там выдавали отрезы ткани, из которых шили безобразные костюмы, очень ценилась кондитерская фабрика. Но самые серьезные кастинги, с которыми не сравнятся никакие шоу, никакие «Две звезды», проходили для концертов на мясокомбинате.
Индийская русская усадьба
- Однажды мы были на гастролях в Ереване, - вспоминает актер. - Я был голодный, мне так хотелось есть, а зарплата была чудовищно маленькой, и я написал папе, чтобы он выслал денег. Папа выслал, и я в шесть утра побежал в круглосуточный ресторан нашей гостиницы и заказал там все. В семь утра открылась дверь и зашел Товстоногов (главный режиссер театра. - Авт.). Он взял яичко и бутылочку воды. А у меня на столе - икра, шашлычок, балычок... Он подошел и сказал мне: «Приятного аппетита, молодой человек. Я рад, что в моем театре актеры могут себе позволить такой завтрак». Вообще с гастролями мы объездили полмира, пока не оказались в Индии. В 1989 году в Дели, Бомбее и Калькутте проходили «горбачевские» дни советской культуры. Это была страшная сказка. Мы играли «Дядю Ваню» Чехова в открытых залах, закрытых театральных залов в Индии нет. И когда героиня спектакля говорила: «Дядя Ваня, мы увидим небо в алмазах!», мы поднимали глаза, и на самом деле видели небо в огромных звездах, вокруг орали обезьяны, кричали попугаи, и все это происходило в русской усадьбе, созданной Чеховым... Потом нас повезли на остров Элефант, и мы видели дикие зрелища - как обезьяны выхватывают сумки у женщин, подбегают к мужчинам, сидящим на велосипедах, отдают им сумку, мужчины им - банан, и они вдвоем уезжают.
Друг и партнёр
Свои концерты артист начинает с ролика, разделенного на две части - «Городок» и кино.
10 ноября прошлого года он выступал в Одессе, и когда блок «Городка» закончился, должна была начаться нарезка фильмов, в которых снялся Стоянов. Но вместо этого экран погас.
- 10 раз мы это репетировали, и 10 раз запись шла нормально, - удивляется он. - Запустили ролик заново, и опять на том же месте экран гаснет. Я вышел на сцену с гитарой, как-то отшутился, начал концерт, а в шесть утра я получил телеграмму, что Ильи не стало...
Юрий Стоянов рассказал, что уйти из театра его подтолкнул именно Олейников.
- Он мне всегда говорил: театр начинается с вешалки, а заканчивается заявлением об уходе, все время меня подвигал на этот поступок, и я его совершил в 1995 году. Хотя всего за год до этого состоялся наш первый выход на эстраду.
И потом, признался он, ему ни разу не пришлось пожалеть об этом решении.
Анастасия Гайнутдинова
