«Наташина мечта» Марины Карцевой
Моноспектакль как театральная форма почему-то трудно приживается на ульяновской сцене. Даже такая глубокая и интересная работа, как «Последняя лента Креппа» в исполнении выдающегося мастера Бориса Александрова, как помнится, не собирала достаточной аудитории. Наш зритель принципиально отличает спектакль от моноспектакля, пренебрегая камерной исповедальностью последнего и предпочитая ему масштабные сценические постановки.
На малой сцене Ульяновского драмтеатра изредка, раз в месяц, идет моноспектакль актрисы Марины Карцевой «Наташина мечта» по пьесе молодого уральского драматурга Ярославы Пулинович. На мой взгляд, из трех спектаклей в постановке Линаса Зайкаускаса, которые идут в драмтеатре, этот – самый сильный, недаром он получил множество разных дипломов и наград, включая победу в номинации «Лучшая молодая актриса» на международном молодежном фестивале «М.@rt.контакт-2011» в Могилеве.
История Наташи в целом проста, но насыщена страстями почти достоевскими: провинциальная детдомовская девчонка на спор прыгает с третьего этажа, к ней в больницу ради нескольких строк в газетной хронике приходит журналист Валера, она в него влюбляется, а когда узнает, что у того есть девушка, подговаривает подруг, и они избивают соперницу до полусмерти. Пьеса представляет собой монолог Наташи, обращенный к судьям, очевидно, во время обжалования приговора.
«Наташину мечту» довольно часто ставят в России. Например, главный режиссер Красноярского ТЮЗа Павел Феодори из этого восьмистраничного текста сделал большой спектакль в двух действиях, в котором занято тридцать человек: танцевальная группа брейк-данса, попсовая дискотека, хор журналистов, хор воспитательниц… Спектакль же Марины Карцевой внешне предельно лаконичен. Костюм – вытянутый джемпер, мешковатые брюки и большие кроссовки. Сценическое оформление (Маргарита Мисюкова) один стул да экран, на который проецируется комикс из фрагментов Наташиной мечты: «Хочу любви. Чтоб с фатой и шоколадными конфетами. И чтоб все девки наши за нами шли и нам завидовали».
Карцева играет свою Наташу, буквально не сходя с места (в самом деле, не станешь ведь расхаживать по залу суда во время последнего слова), лишь постоянно озирается по сторонам, как загнанный зверек, и раскачивается на ногах от переполняющих ее героиню чувств. Изначально заданное ограничение – крохотный пятачок пространства – могло бы сделать спектакль статичным, но этого не происходит: энергия роли насыщена переживаниями девочки-подростка, именно внутреннее напряжение толкает спектакль вперед.
Минимализм оформления компенсируется глубокой психологической достоверностью, что требует от актрисы большого мастерства.
Актриса сочувствует своей героине, спектакль очень эмоционален, и подходящий для него жанр мог бы быть определен как «оправдание растерянного подростка пубертатного периода в непредумышленном причинении зла». «А в чем я виновата? – говорит Наташа. – Просто я Валеру любила, просто хотела, чтобы он был мой, чтобы мы с ним вот так гуляли, чай пили, а потом он подошел бы и сказал: «Наташа – ты самая реально клевая девчонка на земле, выходи за меня замуж!». Типичная, в общем, трагедия детдомовских детей, выросших в герметичном окружении казенного заведения, где надо постоянно доказывать, что ты не «лох» или не «лохушка» (текст монолога изобилует молодежным сленгом). Валера, который проявил к ней интерес, отчасти профессиональный, отчасти человеческий, напоил чаем, бросил малозначащее «береги себя», стал для Наташи принцем на белом коне, родным человеком, она возмечтала, что у нее с ним всё будет. «Реальная девчонка» Наташа не знает реального мира, ей не объяснили, что в «нормальной» среде авторитет и любовь завоевываются через строительство отношений, а не разборками в подворотне. Она искренне не понимает, почему она должна отдать «своего» Валеру той, у которой и так всё есть: и родители, и даже «шмотки».
Марина Карцева не могла «списать» эту роль из жизни, так как, по ее признанию, она «домашний ребенок» из благополучной семьи. Роль она искала, используя резервы собственной души и доверяясь профессиональной интуиции.
Это почти целиком актерский спектакль, потому что, по мнению актрисы, сам материал не предполагал активного вмешательства режиссера. Линас Зайкаускас здесь выступал скорее как педагог, собеседник, советчик, а не как постановщик, что, судя по результату, делает ему честь.
Марина Карцева – выпускница актерского отделения Челябинской академии культуры, на драматической сцене шесть лет, до приезда в Ульяновск работала в Челябинском драмтеатре имени Наума Орлова, откуда ее «вызвал» Зайкаускас. Ее моноспектакль «Наташина мечта» – очень талантливая работа, явно недооцененная ульяновским зрителем.
Сергей Гогин.
