Бесконечный Обломов
Во время церемонии закрытия IV театрального фестиваля «Герои Гончарова на современной сцене» московский критик Александра Лаврова в своем слове отдала должное ульяновской публике, которая раз за разом терпеливо смотрит «Обломова» - в разных инсценировках и в исполнении разных театров. С одной стороны, это действительно нелегко, зато у ульяновских зрителей есть уникальная возможность «насмотреть» глаз и стать чуть ли не экспертами по театру именно благодаря сопоставлению и анализу разных работ. Потому что они на самом деле такие разные.
Вечный ребенок Обломов
Про конструктивистский, в черно-белых тонах, «Обрыв» МХТ им. Чехова, открывший фестиваль, «СК» уже писал (в номере за 13 ноября). Во второй день фестиваля московский театр «АпАРТе» показал на малой сцене очаровательную лирическую трагикомедию «Обломов. Эпизоды». Спектакль сделан в стилистике «наивного» театра, но в этой наивности открывается много мудрости и много печали. По версии театра «АпАРТе», Обломов является целостным человеком потому, что он остается большим ребенком, который отказывается взрослеть. Это подчеркивается целым рядом деталей: Обломов (артист Александр Иванков) играет с будильником и свечой; как бы невзначай дует в кувшин, чтобы услышать, какой он издаст звук; катается по полу вместе со слугой Захаром (засл. арт. РФ Владимир Воробьев), как с товарищем детских игр; отказывается заниматься «взрослыми» делами («Посев и умолот - я так далек от этого!»), надеется, что дела уладятся как-нибудь сами собой или кем-то из «взрослых». Даже его послеобеденный сон похож на тихий час в детском саду. Уже в финале, перед лицом смерти, Обломов зарывается в одеяло, как ребенок, потому что под одеялом не так страшно умирать.
Проверкой Обломова на взрослость стала его любовь к Ольге Ильинской (отличная работа Анастасии Зыковой). Ольга готова соответствовать ребячливой натуре возлюбленного, готова «подыграть» ему, но ей все-таки нужен взрослый мужчина. Обломов же воздвигает перед собой и Ольгой разные препятствия: отгораживается от нее газетой, занавесом, ее же необъятных размеров шляпой или вуалью («Я посягал на поцелуй - я волокита!»). В женщине он искал мать, няньку, и в итоге нашел их в простой Агафье Матвеевне (Ольга Додонова), Ольга Ильинская же для этой роли никак не годится. Трепетной, женственной, наивной Ольге так и не удалось «оживить» Обломова. В финале создается ощущение, что Обломов умер от стыда перед Ольгой, своей подлинной и страстной любовью, за то, что так и не стал для нее взрослым, надежным другом.
А как же Софьюшка?
Каждый уважающий себя фестиваль должен иметь хотя бы один провальный спектакль, и такой нашелся. И хотя ульяновский зритель тепло принял «Обыкновенную историю» в исполнении артистов Государственной Санкт-Петербургской филармонии для детей и юношества, но я бы приписал это лишь гостеприимству и отзывчивости местной публики. Начать с того, что режиссер-постановщик этого спектакля Татьяна Дунаевская сделала неудачную инсценировку. В начале действия «вылетел» важный образ Софьи, «первой, нежной и розовой» любви Адуева-младшего, а вместе с ей и тема верности первому чувству, поэтому когда Адуев-старший ехидно спрашивает влюбленного в Наденьку племянника: «А как же Софья?» - тому остается только хватать воздух ртом. Бессловесная Софья появляется только в конце, чтобы продефилировать по сцене, откусывая яблоко, но зачем она тут уже нужна? Выпал также важный эпизод незадавшейся литературной карьеры Александра Адуева. Текст от автора распределен между актерами, которым приходится постоянно переключаться между своими репликами и авторскими ремарками. Когда слуга Адуева, мужик, одетый в кафтан, шаровары и красную рубаху, вдруг от имени автора начинает говорить высоким литературным языком, это выглядит дико.
одного) в зале для танцев почему-то оказывается письменный стол из кабинета Адуева-старшего, и Юлия с Адуевым-младшим допивают наливку из графина дядюшки (!). Актер, играющий двадцатилетнего Сашеньку Адуева, выглядит раза в два старше своего героя. Из актерских работ можно отметить, пожалуй, только роль Адуева-старшего в исполнении засл. артиста РФ Владимира Шагина. У него получился нетипичный дядюшка: не жесткий, безапелляционный, циничный резонер, а теплый, заботливый товарищ и партнер, который не высмеивает романтические черты племянника, а увещевает, мягко наставляет его, сам готовый заразиться романтизмом. Остальные же актеры в основном «наигрывают» свой текст с какими-то опереточными интонациями.
Наши люди в Берлине
Нынешний гончаровский фестиваль приобрел статус международного благодаря участию в нем Русского театра из Берлина. Это небольшой театр, в нем собрались русские актеры, волей судьбы оказавшиеся в Берлине. «Русские немцы» сыграли на фестивале спектакль «Обломов умер. Да здравствует Обломов!». В основу этой работы положена пьеса Михаила Угарова «Облом-OFF». Ульяновцы видели ее в исполнении МХТ им. Чехова на самом первом фестивале, и тогда многих покоробило «это слово» из трех букв, произнесенное громко и отчетливо со сцены. Берлинские артисты «это слово» благоразумно затушевали. Режиссер-постановщик Григорий Кофман переделал Угарова по-своему. Если спектакль МХТ был по форме абсурдистским с начала до конца, то у берлинского театра комедийно-абсурдистские начало и финал, сопровождаемые кабаретной разбитной музычкой, обрамляют вполне драматическую начинку. Это можно принять за непоследовательность, но, по словам Кофмана, это обдуманная концепция: «Есть взрослый мужик Обломов, со своей философией, со своим буддизмом в голове, -казалось бы, живи спокойно, наслаждайся жизнью. Но в цельном Обломо-ве нашлась какая-то щель, и туда эта «заноза» попала - не стерва даже, а просто обаятельная девушка Ольга».
Драматург определил жанр своей пьесы как «историю болезни» - заразной душевной болезни под названием «обломовщина». Причем это вовсе не синоним лени и бездействия, а наоборот, синоним личной целостности, а «целый человек» в наши дни жить не может, говорит доктор Аркадий Михайлович (очень интересная работа Олега Тарасова). Так модифицировал Гончарова с привязкой к современности драматург Угаров, и в спектакле эта мысль последовательно проводится. Самую мощную актерскую работу в этом спектакле, на мой взгляд, показала актриса Татьяна Кнат-Редина, работавшая некогда в Александрийском театре в Питере. Ее Агафья Матвеевна - не озабоченная лирогами и чулками простушка, каких обычно играют, а зрелая, мудрая женщина. В устах актрисы бесхитростные реплики Агафьи Матвеевны приобретают прямо-таки философское звучание, так что начинаешь верить, что Обломов не опускается до простой квартирной хозяйки Агафьи, а наоборот - восходит к ней («Что если б я вас полюбил?»), отойдя от страсти к Ольге.
Добавить парусов «Лалладе»
Закрывался фестиваль спектаклем Ульяновского драмтеатра «Фрегат «Паллада» в постановке Сергея Тюжина. Как известно, премьера его состоялась в конце сентября в Москве, на фестивале «ПостЕфремовское пространство», и тогда, насколько известно, критики отозвались о нем сдержанно! Но теперь, как признается режиссер, спектакль от раза к разу «накатывается» и становится лучше. Это не обычная для нашего театра постановка, это спектакль-путешествие (так режиссер определил его жанр): зрители - их всего чуть более ста человек -вместе с актерами находятся на сцене, словно на палубе судна, при этом действительно создается ощущение, что ты вместе с командой идешь под парусами фрегата. Этому способствуют мультимедийные средства (когда матрос поворачивает штурвал, картинка на экране проектора сдвигается в сторону, противоположную повороту руля - как в реале!), а также прочие значимые детали: вахтенные матросы регулярно сменяют друг друга у штурвала, один из актеров вяжет взаправдашние морские узлы... Денис Верягин, играющий Ивана Гончарова, поразил меня тем, что берет гусиное перо левой рукой -актер специально выяснил, что Гончаров был левшой. Впрочем, есть детали, которые портят впечатление: грубые - встык, без микширования - монтажные склейки видеоряда; слишком сильный русский акцент у «англичан» из Портсмута, где швартуется «Паллада»; священник, который должен знать Молитву Господню «Отче наш» как отче наш, читает ее, уткнувшись в молитвослов... Но в целом «фрегат «Паллада» - значимая для ульяновского театра работа.
Сергей ГОГИН
