Восемь жонглирующих
Симбирский курьер
19 Июля 2014
В репертуаре не значится
Хотя «своей» публике, частью которой удалось стать корреспонденту «СК», показали лишь некий этап работы и к премьере в спектакле могут произойти перемены, в том числе кардинальные, задел выглядит многообещающим. Если честно, то на данном этапе спектакль смешной до слез, хотя в нем присутствует и явный намек на драматический поворот, который может произойти в будущем. И дело не только в самой пьесе Робера Тома, полной неожиданных поворотов, комических ситуаций и интриг. Актерская игра и режиссерские находки именно этой постановки, к счастью, заставляют забыть о прекрасном фильме Франсуа Озона «Восемь женщин» и видеть в ней самостоятельный спектакль, сделанный не без оглядки на Озона.
Напомню, по сюжету горничная обнаруживает хозяина мертвым. В доме нет чужих, и он полон женщин: мать хозяина, его сестра, жена, две дочери, две горничные, и, похоже, живется им вместе несладко. Позже объявится еще одна сестра умершего – вот и все действующие лица. Постепенно выясняется, что у каждой были причины желать ему смерти, каждую связывал с ним свой секрет. День его смерти становится для них днем откровений. Смерть отнюдь не повод для веселья, но артисты разыгрывают на сцене самый настоящий фарс – с иронией, гротеском, доведенным до абсурда. Уже сейчас видно, что в ульяновской постановке эти женщины, внезапно оказавшиеся в своеобразной мышеловке, живут, словно единый организм – говорят и движутся в унисон, привычно спорят и ссорятся. Но вот происходит раскол и одна из них оказывается то ли на сцене, то ли на скамье подсудимых, вынужденная признаваться, каяться или хотя бы делать вид…
- Мне нравится французский способ существования в кино: французы с детским увлечением доводят ситуацию до абсурда, – говорит Ольга Новицкая. – Нет такого жанра, как хулиганство, но мы решили работать под этим девизом. Мне показалось, что героини пьесы могут быть будто бы участницами некоего шоу, и чтобы усилить это впечатление, мы ввели нового персонажа. Пока его задача дать понять, что в спектакле не будет пространных лирических монологов или пронзительного трагизма, но постепенно его функция расширится.
Оговорюсь: хотя спектакль создается на малой сцене театра, он не значится в репертуаре и неизвестно, появится ли в нем. Дело в том, что это частная инициатива, актеры работают без гонораров, отметок в табеле и каких-либо гарантий вроде поездок на фестивали или хотя бы регулярного показа. Зачем им это нужно? «Как бы то ни было, мы с удовольствием проводим время», – говорит Новицкая.
Женщин – восемь, актрис – шесть
- Не все актеры заняты в театре в полной мере. Иногда не каждый получает удовольствие от своей работы, – говорит Ольга Новицкая. – Одному не нравится роль, другому – режиссерское видение. У театра свои планы, у актеров – свои, и реальность такова, что они не всегда пересекаются. Для актеров такое положение вещей – трагедия, повод для страданий и обсуждений: не каждый способен сквозь это пройти. Конечно, можно рыдать и страдать в ожидании «своего» режиссера, но такие мечты сбываются редко. Нужно искать самим себе занятие. А пьесу «Восемь любящих женщин» мне предлагали поставить со студентами еще в прошлом году, и вдруг перед Новым годом я поняла, от чего можно оттолкнуться все-таки браться за эту пьесу после фильма «Восемь женщин», скажем, жестоко. Кроме того, заинтересовать одного-двоих людей – одно, а найти восемь (причем нам понадобилось больше восьми актеров) единомышленников – другое, особенно без обещания успеха предприятия.
Как ни странно, желающие нашлись, и когда по ходу репетиций некоторые актеры вынуждены были отказаться от участия – ведь в театре начались репетиции сразу четырех спектаклей, – люди откликались на предложение спасти постановку моментально. Например, Виталий Злобин влился в постановочную труппу за неделю до показа первого акта – и произошло это очень органично. Что делает мужчина в спектакле, где действующими лицами являются одни женщины? Кстати, заинтригую читателя, Злобин – не единственный актер-мужчина.
- Нам нужно было оправдать многие вещи, – объясняет Новицкая.
- Современному человеку непонятно, почему Шанель осуждают за то, что она играет в карты. Мы показываем, что для нее это одержимость, почти психологическое расстройство. В 1960-е годы, когда была написана пьеса, профессия стриптизерши была унизительной. Сейчас это не так, и мы должны были по-другому объяснить, почему Пьеретта стала изгоем в семье. Тогда я предложила, чтобы Пьеретту сыграл парень: то есть это не просто актер в женском платье, а герой пьесы Пьер-Пьеретта – мужчина, который решил для себя, что он женщина. В этом проявляется и наш девиз – хулиганство, – и толчок для раскрытия образа. Кстати, встреча с такой Пьереттой для актеров стала большой неожиданностью!
Талантливо кричит
Сейчас в постановочной труппе заняты актеры Мария Жежела (к слову, дочь Бориса Александрова), Дарья Долматова, Мария Прыскина, Евгения Речкина, Иван Сергеев, Василя Султанова (актриса Димитровградского драмтеатра), Алексей Гущин, Надежда Иванова. Новицкая скромно называет себя не режиссером, а организатором процесса. По ее предложению над постановкой работают все вместе, как работал со студентами Борис Александров: есть идея, направление, в русле которого каждый должен принести свое видение. Музыка, костюмы, реквизит и так далее, вплоть до сценических решений, – все это рождается в сотворчестве. Кроме того, актеры, обычно избалованные всем готовым, сами шьют, мастерят.
Не отказывают им и театральные цеха, с любопытством интересующиеся: «Что вы все-таки делаете?!». А с приходом в театр Максима Косолапова начались тренинги с жонглированием – и постановщики «Восьми женщин» решили перенести в спектакль саму идею жонглирования, которую тоже доводят до абсурда.
Участие актеров в этой постановке Ольга Новицкая называет настоящим подвигом: несмотря на загруженность утренними и вечерними–репетициями, они приходят к ней днем, и приходят, серьезно подготовившись – это требует немалых сил и способности быстро переключаться.
Кроме того, по договоренности каждый актер самостоятельно готовит «номер» для своей героини. Как и в фильме Озона, здесь много музыки, герои много поют и танцуют. Но, в отличие от других театров, труппа подбирает другую музыку, под которую, например, Долматова талантливо поет, а Злобин не менее талантливо кричит.
Несмотря на общий посыл – «хулиганство», в рождающемся спектакле есть место и драматизму. В этом смысле уже очень ярко и самобытно показала себя Долматова (Огюстина), драматический накал силен в игре Жежелы (Габи). Чем больше хохочет публика (а в день показа публика процентов на 98 состояла из актерской братии!), тем остервенелей входит в роль Злобин (Пьеретта). И это только начало. «Мы вытягиваем хохму, но пытаемся «опрокинуть» и серьезные вещи», – говорит Новицкая.
- Я рада, что девочки (Ольга в разговоре всех называет девочками.
- Ред.) на показе «давали газу»: мы договорились, что если кого-то понесет – то импровизация только поощряется. Главное для меня – видеть, что им радостно. Для нас всех остается целью получить удовольствие и продолжать с увлечением друг друга изводить, доставать, пускать друг другу кровь.
Меня удивило только одно: в постановке не занята сама Новицкая, а ведь ее можно назвать практически специалистом по французскому характеру. В ее биографии случились «Нежность» Анри Барбюса, «Мужчины ее жизни» (спектакль об Эдит Пиаф по книге Арнольда Бродичанского), «Урок» (по пьесе Роберто Атайяда «Мадам Маргарита»)… Но она соглашается быть в этом спектакле еще и актрисой только в крайнем случае, поскольку ей тяжело отстраниться от контроля всего происходящего на сцене и сосредоточиться на своей роли.
- А когда меня спрашивают: «Вы любите все французское, Вы француженка?» – мне хочется ответить словами героини пьесы «Дикарь» Алехандро Касона: «Нет, я просто женщина с хорошим вкусом!».
Анна Школьная
