Народная газета
25 Февраля 2015
Стоит ему сделать только первый шаг на сцену, а публика уже улыбается в предвкушении удовольствия от игры актера. Так было, когда он выходил в одеждах короля, нищего оборванца, влюбленного, комедианта, шута, простака, постигающего мудрость жизни и расплачивающегося за свои ошибки, когда страдал в трагедиях и куролесил в комедиях.
Владимира Кустарникова зрители полюбили сразу и навсегда. Так и пролетело почти 30 лет. И он уже — Владимир Петрович, заслуженный артист России,обладатель награды «За вклад в развитие русского театрального искусства» на фестивале в Тамбове. И ему уже — целых 50 лет! Вы верите?
Это единственный артист, которого привез с собой в Ульяновск Юрий Семенович Копылов. Начали — с шекспировской трагедии «Ричард II». Спектакль возили на гастроли в Москву, и знаменитый критик Татьяна Шах-Азизова сказала о Кустарникове: «Это молодой Михаил Чехов». Здорово, не правда ли?
Разумеется, бенефис был неизбежен. Билеты разлетелись мгновенно. Пришлось сделать зрителям подарок — бенефис пройдет два дня подряд! На моей памяти такого в Ульяновском драмтеатре еще не было… Будет представлен «Царь Федор Иоаннович» — часть знаменитого спектакля режиссера Юрия Копылова «Монархи», поставленного в 1992 году. Даже завидую тем, кто впервые увидит такого Кустарникова.
На грани реальности и безумия
— Владимиру Кустарникову с его нервной, острой, рефлексирующей природой образ Федора оказался близок. Артист легко мог переходить в состояние нервного приступа через абсолютную растерянность, беззащитность, пытаясь примирить две враждующие стороны. А в сцене смерти Шуйского и предательства Бориса Кустарников смог сыграть настолько искренне, эмоционально, сильно, что казалось, у молодого актера нет границы, удерживающей его на грани реальности и действительного безумия. Такова была сила проникновения в образ, — писал в своей книге «Жизнь одного театра» Юрий Копылов.
— Мы пытаемся восстановить почти точную копию спектакля Юрия Семеновича, но это невозможно, — рассказывает Владимир. — Мы же должны не натягивать рисунок на актеров, которые сейчас играют, а должны отталкиваться от самого актера (Максим Копылов играет Годунова, а Денис Бухалов — Шуйского). Тогда Федор был частью трилогии, и многие вещи были урезаны, сжаты. Копошась в материале, мы их находим, разворачиваем и углубляем. Все-таки давайте, граждане, воспитывать детей на русской классике. Она невероятна, она запредельна, тонка, красива, мощна и глубоко психологична. Царь Федор во мне засел глубоко. В свое время считалось, что две работы в мировой драматургии являются вершиной актерского мастерства — царь Федор Иоаннович и Гамлет.
Гамлет подрос
В конкурсе «Лицедеи» пришлось отменить приз зрительских симпатий. Потому что десять лет подряд его получал Кустарников, даже если он не сыграл в сезоне главных ролей. Правда, сразу после отмены актер получил приз за лучшую мужскую роль — за Гамлета.
Его Гамлет был интересен весь спектакль: эти перепады настроений, эта разламывающая на части внутренняя боль, это ерничество и шутовство на грани истерики. И еще — безумное, бесконечное одиночество. Тогда актер говорил мне о своем герое: «Гамлет молод. Просто он приходит к пониманию вселенских вещей. К этому люди приходят в любом возрасте или вообще никогда. Шекспир пришел. С ним — и Гамлет. С Гамлетом, может, и я приду. Он человек, который вдруг стал размышлять и думать. А раскопав «изнанку», был неприятно поражен»…
- Если бы сегодня ставили «Гамлета» с Кустарниковым?
— Конечно, сегодня это был бы уже другой Гамлет. Хотя бы потому, что я подрос. Тогда мне было 33, сейчас смотрю в паспорт — 50…
- А в душе?
— Ой, все те же 17! По себе не знаешь? Только вот зеркала мешают. Лучше их вообще не иметь.
- Говорят, что ты самый скромный артист в театре. У других — амбиции, тщеславие, все любят комплименты, статьи о себе. А ты о себе ничего не читаешь!
— А хочетс-я -я… Тут даже не в скромности дело. На первом курсе театрального училища педагоги нам сказали: актер, не мечтающий о славе, профнепригоден. И тут я понял: я гениален в своих устремлениях. Мне хотелось такой славы, что ты даже представить себе не можешь. Грезились Москва, Питер. «Мосфильм», студия имени Горького и Одесская киностудия были у меня почти что в руках — так я считал. А не читаю о себе по простой причине. Я очень зависим от чужого мнения — с тех пор как стал попадать под критические разборы моих ролей. Кустарникова упомянули — хорошо. И все.
В театре — все родное
- Так в результате размеры ульяновской славы удовлетворили?
— Я ведь не размерами славы себя меряю, а мерой своей нужности нашему театру. Приглашения были сюда-туда: в Питер, в Москву, Вильнюс. На что я отвечал: «На кого я Копылова и театр оставлю? Осиротеют же»… Тут дело в семейственности и преданности. Амбиции-то у меня были и есть, куда ж без них. Но меня пригласил сюда Копылов, и значит, я останусь с ним до конца. Называйте это собачьей преданностью или как хотите, но мне в нашем театре все родное. Излазил все колосники, знаком со всеми цехами. Я здесь свой. Кум министру, сват королю. И представить себе не могу, как буду ходить по Москве, а мне никто не скажет: «Здравствуйте!». Я же привык, что в Ульяновске со мной здороваются все подряд. Мне нравится, когда я нравлюсь зрителям. Без кокетства говорю. А чем мне еще жить, кроме аплодисментов, улыбок или слез? У меня на театре другой жизни нету… Совершенно не согласен с фразой, что лучше быть первым в Урюпинске, чем десятым в Москве. Конечно, лучше быть первым в Москве и в Урюпинске. Вселенская слава — хороша. Но где ее добудешь? Через кинематограф? Я не киношный артист.
- Кто сказал?
— Я так решил. Кстати, ты в этом можешь спокойно убедиться. Со мной же кино сняли этим летом, наш молодой актер Александр Лебедев. Это его третья короткометражка. Я не смог отказать человеку, который на голом энтузиазме снимает свою картину. Я хорошо работаю по приговору. К тому же с большим уважением отношусь к тем, кому всегда чего-то надо.
- Только не говори, что безразличен к званиям и наградам…
— Я частенько меняю свое мнение в зависимости от ситуации. Когда мне хотели присвоить звание заслуженного, сказал: «Ребята, перестаньте заниматься глупостями. Нет же заслуженного артиста Калифорнии или Швейцарии. Это только советское изобретение». На что мой однокурсник Сергей Пускепалис ответил: «Вова, ты ведь получаешь звание не для себя. Это для мамы». Я согласился. А мой коллега Евгений Редюк говорит очень простую вещь: «Нужно стремиться стать народным, чтобы дети были детьми народного артиста». Во всех вещах, оказывается, есть какой-то резон. А вообще я человек замкнутый. Меня нет в соцсетях — не понимаю, зачем это нужно. Мне хватает живого общения. Я человек-шестидесятник, люблю разговоры на кухне.
«Ты сын Тани Кустарниковой?»
В прошлом году на гастролях во Владикавказе Кустарников пользовался бешеной популярностью. А на последнем гастрольном спектакле со сцены сообщили: приехала мама Владимира Кустарникова. Зал взревел, все требовали — маму на сцену! Актеры никак не могли начать спектакль. А мама весь спектакль заливалась слезами…
— Пока родня не приехала во Владикавказ, я шибко умным и толковым человеком в семье не считался, — признается Владимир. — А когда они посмотрели спектакль, теперь в семье — а она у меня огромная, у нас не бывает двоюродных-троюродных, мы все родня — я на хорошем счету. Занимаюсь интересным делом, в котором вроде бы не последний лох. Мою маму знал и любил весь Железноводск, хотя она самая обыкновенная женщина, простая лаборантка. Мне часто говорили: «Ты сын Тани Кустарниковой?». Вот я и думал: «Чем я могу порадовать маму?». Только тем, что хотя бы один человек подойдет к ней и скажет: «Вы мама Вовы Кустарникова?». Так что мои основные амбиции, о которых мы уже говорили, связаны с этим.
«…Кустарников, я от тебя балдею!». Так написал ему кто-то из поклонников. Так называлось мое первое интервью с актером двадцать с лишним лет назад. Время пролетело. Мы изменились. Но я все балдею от Владимира Петровича…
