Алексей Гущин: Актер в коридоре импровизаций

Алексей Гущин – один из тех, кому посчастливилось быть учеником замечательного артиста, любимого ульяновскими театралами Бориса Александрова.

Многие выходцы из театральной студии «ДРАМ», выпускники театрального отделения, зараженные Александровым любовью к театру, продолжают дело своего учителя. По стечению обстоятельств Гущин стал не только актером – и, на мой взгляд, очень интересно существующим на двух сценах – студии «Enfant-terrible» и, с прошлого сезона, драматического театра.

В некотором смысле он – преемник Бориса Владимировича. Он тоже преподает в Ульяновском государственном университете, но главное продолжает работу с детьми в студии «ДРАМ».

Дети хотят резвиться

— Алексей, как вышло, что Вы стали руководителем студии «ДРАМ»? И не оттуда ли Вы пришли в театр?

— Честно говоря, до учебы в УлГУ я вообще не знал Бориса Владимировича и в театре был всего два раза.

Познакомился с ним, только поступив к нему на курс. Впоследствии, когда его не стало, студия «ДРАМ» оказалась в подвешенном состоянии. Студийцы – ученики Бориса Владимировича – всячески пытались поддержать ее, все-таки это было одно из главных дел его жизни, которому он отдал более четверти века. В какой-то момент мне предложили возглавить ее, и я не смог отказаться.

- Есть у Вас определенная цель, к чему Вы стремитесь в работе с ребятами?

— Цель – постановка спектакля. К этому мы идем с помощью разных занятий: обогащаем кругозор, специальными тренингами развиваем эмоциональную отзывчивость и, соответственно, актерскую природу, читаем стихи. Летом на несколько дней обязательно выезжаем на природу. Вместе отмечаем дни рождения, играем в «застольные» игры вроде «Шляпы», «Крокодила» и «Мафии». Некоторые ребята затем выбирают театральные профессии, например, одна выпускница в прошлом году поехала учиться на актрису в Самару, годом раньше другая девочка поступила в Питер на режиссуру, но это не главная цель занятий в студии «ДРАМ».

- А как Вам кажется, чего ребята хотят от Вас?

— Чтобы мы резвились целыми днями! Период разбора пьесы – некой тягомотины, когда нужно учить слова, заниматься поиском мизансцен и характера персонажей, – все это им меньше нравится. А когда у них начинает что-то получаться – другое дело.

Спектакль как подзарядка

— А Вам самому как актеру какой этап в рождении спектакля нравится?

— Мне интересен этап поиска, но надо понимать, что он никогда не кончается. Спектакль живет до тех пор, пока ты находишься в этом состоянии. Если получается хороший спектакль и ты свободно чувствуешь себя в персонаже, уверенно существуешь в дозволенном тебе коридоре импровизаций, меняешь от спектакля к спектаклю какие-то вещи, находишь струны, которые ранее не звучали, и вдруг определенный кусок начинает играть новыми красками и неожиданно для тебясамого наполняется новыми смыслами – вот это здорово. Есть спектакли, в которых этот путь преодолеть сложнее. Например, в спектакле драматического театра «Калека с острова Инишмаан» роль Билли для меня – роль «на сопротивление», и я пока нахожусь в поиске своего персонажа. Если говорить о спектакле театра-студии «Enfant-terrible» «Леди Макбет Мценского уезда», то это, пожалуй, самая противоречивая для меня постановка. После первого прочтения я отказался от нее. И только после нескольких дней обсуждения и разбора этого материала я согласился, хотя и не был уверен в успехе этого предприятия. Премьера и ряд последующих спектаклей были для меня довольно нервными, поскольку я не мог почувствовать своего персонажа. Теперь я нашел тот коридор импровизаций и получаю настоящее удовольствие от спектакля. Другой спектакль того же театра – «Слон Хортон» – полюбился всем участникам с первого прочтения, и работать в нем – одно удовольствие. Для меня этот спектакль – как подзарядка творческой энергии, очень позитивный, подвижный и, думаю, необходимый современному обществу.

- Читала, что, когда Сергею Безрукову предложили сняться в продолжении сериала «Бригада», он наотрез отказался и заявил: «Больше не хочу быть Саней Белым!». Что Вам дает силы вновь и вновь проживать роль негодяя Сергея в «Леди Макбет»?

— Это разные вещи. Саня Белый для Безрукова стало бы клеймом, которое преследовало бы его в кинематографе. Фильм зафиксирован на пленку раз и навсегда. В театре от спектакля к спектаклю роль меняется. И роль Сергея никак не повлияла на мое амплуа, все мои персонажи разные. А для того, чтобы находились силы играть вновь и вновь, необходимо быть носителем идеи спектакля, нужно точно понимать, ради чего он ставится.

Слуга двух театров

— Долгое время Вы «служили» только одному театру, а с прошлого сезона стали «слугой двух господ», когда вошли в состав труппы драматического театра. Что это Вам дало с профессиональной точки зрения?

— До последнего времени я работал только с одним режиссером Дмитрием Аксеновым. Драматический театр дал мне возможность познакомиться с разными режиссерами – и с только что выпустившимися из университетов, и с корифеями.

Сейчас, начав работать над постановкой «Таланты и поклонники» с отцом худрука драмтеатра Сергея Морозова Анатолием Афанасьевичем, представителем старой режиссерской школы, я для себя открываю новые горизонты профессии и, как мне кажется, верные законы репетиционного и сценического процесса. Это очень большой опыт. И я постараюсь в полной мере использовать этот шанс. Например, у нас был очень интересный «застольный период», когда шла читка пьесы и мы примерялись к персонажам. Не стану вдаваться в подробности актерской кухни, пусть зрители сами все увидят.

Хулиганство в законе

— С таким режиссером, как Анатолий Морозов, можно резвиться и хулиганить?

— Да! Анатолий Афанасьевич часто бросает актеру манок вроде: «А вот здесь можно шокировать партнера!». И как хочешь, так и действуй: хоть на голову вставай, хоть набери воды в водяные пистолеты и пуляй в товарищей. И вот ты сначала трухнул и не стал «шокировать», а потом подумал: тебе же разрешили баловаться – и балуешься! Конечно, надо понимать, что именно хочет режиссер, и хулиганить в рамках сценических законов. Искусство, с одной стороны, тем и хорошо, что в нем все можно.

С другой стороны – именно это же в нем и тревожит, ведь, случается, вседозволенностью пользуются люди без вкуса и выдают подделку за шедевр.

- Слышала, что и в театре «Enfant-terrible» бывают розыгрыши во время спектакля, о которых зрители даже не подозревают.

— Это практикуется повсеместно, но к таким актерским «подставам» режиссер уже не имеет отношения.

Например, в 1960-е годы у корифеев МХАТа была договоренность подпрыгивать, когда бы ни прозвучало слово «гопкинс», даже посреди спектакля, в самом неподходящем месте.

Об этом узнали в Министерстве культуры, и Екатерина Фурцева вызвала артистов на ковер. По легенде, перед министром Екатериной Фурцевой стояли Михаил Яншин, Алексей Грибов, Павел Массальский, Борис Ливанов. Она отчитывала этих звезд сцены, получивших все мыслимые награды, и вдруг Ливанов тихо скомандовал: «Гопкинс!» – и все послушно подпрыгнули… В новогодних кампаниях есть понятие «зеленая елка», когда последний спектакль играется с прицелом на то, чтобы как можно больше раз расколоть товарищей по сцене. Придумываются новые костюмы, меняются музыка, световая партитура. Например, в этом году в спектакле «Конек-Горбунок» в сцене, где Царь предлагает Царь-девице выйти за него замуж, вместо русской народной музыки вдруг зазвучало страстное «Либертанго» Пьяццолы.

Для ребят это было очень неожиданно, а играть-то надо дальше! Конечно, за кулисами все лежали. А в «Волшебном кольце» есть немая сцена, когда Мамка выгоняет из дома Змею и шепчет что-то Ваньке на ухо. Борис Абашин, который играет Мамку, периодически придумывает лозунги «в три этажа»: зрители этого не видят, а мы по губам понимаем, что именно он шепчет, и нам очень весело бывает. Когда Ваньку играл Виталий Злобин, он в такие моменты весь краской заливался.

Стержень единомышленников

— Наверное, я идеализирую театр и актеров, но мне кажется лично Вы такой кайф получаете от своей работы!

— У меня бывает всякое, как и у каждого человека. Сами подумайте, если поругался с коллегами, разве с удовольствием пойдешь на работу?

Другое дело, что ты не можешь допустить, чтобы на ней сказалось твое раздражение. Нигде не бывает идеальных отношений. С тех пор, как встретились три человека и создалось общество, начались разногласия, и они продолжаются тысячелетиями.

Меняется только средство уничтожения друг друга. Говорят: ах, какими были Древний Рим и Древняя Греция.

Кто-то идеализирует Советский Союз.

Везде было одно и то же, по моему мнению. Главное, есть ли стержень, объединяющий людей. Это же касается и театров. Не стало Юрия Семеновича Копылова – сколько режиссеров сменилось в драмтеатре? А появился худрук Сергей Анатольевич Морозов – и все потихоньку встает на место. Останется он здесь хотя бы лет на десять – все соберет вокруг себя. Уедет – опять начнутся брожения и хаос.

- Таким стержнем, похоже, был для многих и Борис Владимирович Александров. Как он повлиял на Вас?

— Он создал студию «ДРАМ», организовал фестиваль молодых актеров «Надежда», во многом благодаря ему продолжает существовать актерское отделение в УлГУ. Театр «Enfant-terrible» на 90 процентов состоит из его учеников и на 100 процентов – из его единомышленников.

Немало его учеников работает в ТЮЗе и драматическом театре! Но он повлиял не только на своих непосредственных учеников. Любой студент мог обратиться к нему, и Борис Владимирович всегда находил время, чтобы помочь ему в работе над ролью или советом в духе «как жить дальше». Неслучайно фестиваль его памяти «Александровский сад» существует уже шестой год и, думаю, только набирает обороты. Я Бориса Владимировича считаю одним из своих отцов. Родной отец дал мне жизнь и воспитал меня. А Борис Владимирович привил любовь к искусству и открыл дверь в мир театра.

- А что Вас свело с его дочерью?

— Красота Марии! И страсть, которая переросла в любовь. Я считаю, сначала возникает страсть, потом влюбленность, затем любовь. И если страсть и влюбленность – чувства, которые не нуждаются в каком-либо усилии, то для сохранения любви усилия требуются.

- Общность интересов и профессии помогает вам в этом?

— Мы занимаемся одним делом, но когда хочешь помочь, а мудрости не хватает сделать это аккуратно, то начинаются обиды. Поэтому в работу друг друга лучше не лезть. Есть режиссер – надо слушать его.

Анна Школьная