Сцена - это парадокс

Просто невозможно перечислить все роли, которые сыграл народный артист России Алексей Дуров. Только вдумайтесь - 50 сезонов в единственном театре, на одной сцене. На нашей - ульяновской - сцене. Около двухсот ролей. И столько же чужих жизней. Их ведь надо было прожить, растратить нервы, душу, сердце... 

Мы знакомы с Алексеем Даниловичем 25 лет. И я не раз брала у него интервью и просто беседовала в гримерке по душам. К 75-летию актера и полувековому юбилею на сцене в театре будет представлен бенефис. А я вспомнила наши разговоры и, конечно, снова пришла в гримерку - поговорить за жизнь, за театр. 

- Вы сыграли за 50 сезонов практически весь классический репертуар. Есть такие роли, про которые хочется сказать себе: «Ай да Дуров, ай да молодец!». 

- Пожалуй, назвал бы Разметнова из «Поднятой целины», Кошкина из «Любови Яровой», лейтенанта Плужникова из «В списках не значился» (в 35 лет я играл 20-летнего героя), Маслобоева из «Униженных и оскорбленных», Васю Кузякина из «Любви и голубей», Кузовкина из «Нахлебника». А какой у нас в «Коварстве и любви» был дуэт с Александровым - я играл Президента (сейчас эту роль играют Сер- гей Кондратенко и Михаил Петров. - Прим авт.). Мне понравилась фраза Юрия Галина - был у нас такой главный режиссер. Он ставил спектакль и говорил: «Кого бы мне поставить на эту роль? Дурова? Да Дуров-то сыграет, а кто еще есть?». Вот это ценно. Даже когда ненавидишь роль, все равно ее любишь. Материшься внутри, а как только переступаешь порог - туда, на сцену, все отбрасывается. Ведь больше любишь какого ребенка? Который трудно достается. Любишь ту роль, что родилась с муками, со слезами. Я не верю тем актерам, которые говорят: «Ой, я легко работаю». Должно быть постоянное преодоление, преодоление, преодоление. 

- Я так понимаю, это все роли из возраста «в расцвете сил». А в какой возраст вам хотелось бы вернуться? 

- В 40 - 45 лет. Когда я играл в спектакле «Филомена Мартурано» ту роль, которую в известном фильме исполнил Марчелло Мастроянни. Герой-любовник... Некоторые главные режиссеры потом удивлялись. В этом возрасте делаешь меньше глупостей, работаешь не то что осторожно - еще внимательнее. И лажануться страшно.

- Менялись режиссеры, и у Алексея Дурова возникали простои. Как пере- живали? 

- Испытывал неудовлетворенность тем, что делал сам. Никого не виня. Я всегда говорю: это ты сам нашлепал, вот теперь расхлебывай. Наверное, были какие-то внешние причины, что-то не давали играть, но в основном - это ты сам не заслужил. Не доказал, что ты можешь это делать. 

- У актера в почтенном возрасте ролей все меньше? 

- Ну да. В любой момент могу тапочки откинуть или в больницу попасть. Рад, что эпизодики дают. Да я еще в силу возраста долго копаюсь в роли. Тысячу вопросов задаю режиссеру. Мне говорят: «Дуров, не останавливай репетицию!». Я не останавливаю, просто спрашиваю: «Что я здесь делаю и для чего делаю? Мне непонятно». Потому не все режиссеры хотят со мной связываться. 

- Остались ли мечты о каких-то ролях? 

- Никогда не мечтал что-то сыграть. У меня такая позиция: вот нужен театру Ду- ров, значит, я буду играть. И даже пытался не завидовать актеру, который получил хорошую роль. Значит, так надо театру. К тому же актера оценивают не потому, что он мечтает сыграть, а по тому, с чем он выходит на сцену. Если есть внутренний багаж, тогда есть из чего создавать образ, есть что отдавать. С опытом, конечно, набираются всякие штучки-дрючки, актерские приспособления: протянул руку на сороковую полочку - вот тебе кусочек образа, протянул на двадцать пятую - еще один. Сцена - это парадокс. Чем больше себя актер на каких-то ролях ломает, тем больше он приобретает. 

- Что бы вы сказали молодому человеку, который хочет быть актером? 

- А чего ты хочешь? Денег? Не будет. Славы? Зависит от тебя. Или вкалывать в этой малооплачиваемой профессии? Копаться в чужих мыслях, чужих душах, чтобы сыгранных тобой героев ненавидели и любили, чтобы их мысли запали в голову и зритель поверил: человек - это звучит гордо! Готов ли к тому, что тебя могут унизить, сказать тебе «бездарь» и ты ночью будешь плакать в подушку? Какие твои струны театр задевает? У пианиста есть рояль, у скрипача - скрипка. У актера - только душа. Позволишь ли ты, чтобы на этом инструменте играли? Готов ли к тому, что могут играть талантливо, а могут и струны порвать?.. 

- О чем жалеете? 

- Театр меняется. Жалко. Уходят традиции. Говорят - новое, а сами поворачивают театр какой-то изнанкой. Это не развивает театр. Школьник приходит смотреть Шекспира и не понимает - из какого это времени, потому что Ромео в рваном пальто. А как человек познает эпоху? Это всегда было в театре - с его помощью познавали что-то, познавали мир. А по большому счету все в моей жизни сложилось очень удачно. Мне доверяли режиссеры, потому что я не халтурил. В ГИТИСе великие педагоги Ольга Пыжова и Борис Бибиков учили меня очень трепетно относиться к актерской профессии. Потому что она требует большой работы, большого напряжения. И учили не просто текст говорить, а действовать на сцене. По Станиславскому. С семьей - все слава богу, что немаловажно. Огромное значение имеет, когда у тебя хорошие тылы. 

...Когда я еще была «зеленой школьницей», к нам в школу пришел Алексей Дуров. Впервые видела артиста не в роли - только протяни руку и задай любой вопрос. Но малолетняя публика гостя не очень слушала и общаться мешала. «Вам что - неинтересно? - вдруг спросил Алексей Данилович. - Вас сюда пригнали?». «Да!» - завопил зал. И тут, отшвырнув в сторону удобный стул, Дуров - без скидки на возраст зрителей - стал жарко доказывать. Что нет на свете места лучше, чем театр, и нет на свете профессии удивительнее, чем актерская. С той поры прошло больше сорока лет. А я, между прочим, все еще хожу в наш театр.