Мария Прыскина: «Аплодисменты не измеряются ни в рублях, ни в долларах»

Корреспондент «АиФ в Ульяновске» встретился с актрисой Марией Прыскиной, которая за три года работы в областном театре драмы запомнилась зрителям по многим драматическим ролям
Мария Прыскина за три года работы в областном театре драмы запомнилась зрителям по многим драматическим ролям – как главным, так и эпизодическим. Она снискала признание не только взрослых зрителей, но и детей – поскольку каждый Новый год становится для них Снегурочкой.

Досье
Мария Прыскина. Родилась в Ульяновске, окончила театральное отделение факультета искусства и культуры УлГУ. С 2012 года – актриса областного театра драмы. Сыграла несколько главных ролей – в спектаклях «Бедная Лиза», «Месяц в деревне», «Коварство и любовь», «Пока она умирала», «Кабала святош», «Скупой» и др.
С. Юрьев: Маша, в чём, по-твоему, значение театра – в глобальном смысле этого слова?

М. Прыскина: Театр помогает людям отвлечься от обыденности. Театр предоставляет людям редкую в наше время возможность отдохнуть, развлечься и одновременно с этим духовно обогатиться.

– А разве тот же кинематограф не выполняет ту же роль?

– К сожалению, сейчас очень мало снимается фильмов, которые, действительно, можно назвать художественными. В основном, это «серийная» штамповка с примитивным и явно надуманным сюжетом, где характеры персонажей настолько трафаретны, что их не могут «вытянуть» даже хорошие актёры. За последний год из всех новинок кино, за которыми я стараюсь следить, мне по-настоящему понравился только один фильм.

– Какой?

– Не скажу.

– Почему? Не хочешь делать ему рекламу?

– Нет. Не хочу обидеть тех актёров и режиссёров, которые работали над остальными фильмами. В том, что происходит, скорее всего, не их вина. Проблема в том, что продюсеры и кинопрокатчики, вероятно, пролагают, будто примитивные, но «захватывающие» сюжеты ближе народу, а на серьёзное кино люди просто не пойдут. Мне кажется, они ошибаются. Вкусы меняются, люди стосковались по настоящему искусству, и одно из доказательств тому – полные залы в нашем театре. Да и вообще театры в России на отсутствие зрителя не жалуются.

– А почему театр не страдает болезнями современного кинематографа?

– Театральному искусству удалось сохранить преемственность, неразрывную связь поколений, которая тянется из позапрошлого века, а может быть, даже из ещё более ранних времён. Театр, подобно кинематографу, так и не стал индустрией – некой коммерческой структурой. Это по-прежнему храм живого искусства, где актёр напрямую общается со зрителем, где нельзя сделать дубль, если сцена не слишком удалась. В кино выстроена иерархия, которая измеряется размерами гонораров, а в театре превыше всего признание и любовь зрителей. Аплодисменты не измеряются ни в рублях, ни в долларах.

– Но ведь в театр ходят разные люди – одни ищут духовной пищи, другие – развлечения…

– Действительно, есть заядлые театралы, которые не пропускают ни одной премьеры, для которых театр – едва ли не повседневная потребность. Знатоки посещают театры в других городах, сравнивают актёров в одной и той же роли, дискутируют о спектаклях, делятся впечатлениями. А есть и такие, кто попал в театр случайно – либо от нечего делать, либо для разнообразия… Бывает, что парень приглашает в театр девушку, чтобы произвести на неё впечатление. Но нам дороги и те, и другие. Театральное искусство должно быть одновременно и глубоким, и зрелищным – чтобы удержать внимание постоянной публики и привлекать новых «сторонников». Но для этого не нужно кому-то пытаться угодить, идти на поводу у «вкуса толпы». Цель в том, чтобы силой искусства формировать этот вкус.

– Что такое театр для зрителя, мы вроде бы разобрались. А что такое театр для актёра?

– Это жизнь. Причём даже не часть обыденной жизни, состоящей из обычных для каждого человека забот и проблем, а некая параллельная реальность, полная глубоких чувств, переживаний и страстей. Да, там тоже, как правило, есть проблемы, но они существуют в ограниченном пространстве сцены, от них можно спастись за кулисами. Театр – это возможность проживать другие жизни, и это безумно интересно.

– Трудно ли «влезать в чужую шкуру»? Нужно ли это делать даже в эпизодических ролях?

– Эпизодические роли, кстати, часто бывают более интересны, чем главные – они дают огромный простор для импровизации и фантазии. Там можно придумать себе интереснейшую закулисную жизнь и выйти на сцену так, что тебя запомнят абсолютно все. Что касается трудностей перевоплощения, то в них и состоит одно из главных требований к профессии актёра.

– Но ведь среди сценических персонажей могут быть и нехорошие люди – злодейки, интриганки, мелкие пакостницы. Как ты к ним относишься?

– Я люблю всех! И стараюсь всех оправдать. Скверные черты появляются у людей не от хорошей жизни, и «взгляд изнутри» позволяет это понять. Понять и простить… Например, в спектакле «Пока она умирала» я играю прожжённую вульгарную девицу-продавщицу, которая курит, пьёт, матерится и пытается нажиться на чужом доверии. Меня в этой роли многие мои знакомые даже не узнали. Так вот! Даже в ней обнаружилась ранимая душа, сострадание и умение чувствовать боль другого человека.

– А сама-то в жизни ты не совершаешь поступков, о которых потом жалеешь?

– А разве бывает по-другому? Наверное, нет людей, которым не в чем себя винить. Но в любом случае, и себя надо любить. Кто не любит себя, тот и другого едва ли сможет полюбить.

– В позапрошлом году на канале «Россия 1» в программе «Женщины Владимира Гостюхина. От первой любви до последней мечты» известный актёр признался в любви актрисе ульяновского драматического театра. Попадание в «светскую хронику» не прибавило популярности Марии Прыскиной?

– С Владимиром Гостюхиным я виделась на кинофестивале «От всей души», мы иногда перезваниваемся, но наши отношения имеют исключительно профессиональный характер. Он прекрасный актёр, и у него есть чему поучиться. И вообще я считаю, что зритель должен ценить актёра за то, что он делает на сцене или на экране, а различные скандалы из «светской хроники» – очень сомнительная слава. Я никогда не претендовала на «лавры» многих «звёзд» кино, телевидения и шоу-бизнеса, которые делают ставку на

скандал. Это говорит о том, что многим из них просто больше не в чем себя проявить.

– А с кем из партнёров по сцене тебе легче и приятней всего работать?

– Легко и приятно работать со всеми моими коллегами. Конечно, есть люди, которые мне ближе других как личности, и это вообще свойственно каждому человеку. Что касается профессионального плана, то в актёрском сообществе дилетантов нет. У каждого есть свой «почерк», своя манера, свои приёмы, но в том-то и прелесть, что все мы разные.

– А есть ли что-то специфическое, что-то неповторимое в нашем драмтеатре? Такое, что отличает его от других…

– Это, правда, замечают лишь приезжие режиссёры, которые ставят у нас спектакли… Уже не один из них отмечал, что очень редко в театральном коллективе можно встретить такую сплочённость и такое взаимопонимание, как у нас. Даже когда одну роль играют два актёра, то нет никакой ревности по отношению к персонажу. Мы понимаем, что у каждого может быть своё виденье образа. Каждый делает по-своему, и у каждого есть свой зритель. Например, «Бедную Лизу» мы делим с Надей Ивановой, и зрители, приходя в театральную кассу, нередко спрашивают, кто на этот раз будет Лизой – кто-то предпочитает меня в этой роли, кто-то – её. И это нормально. Так и должно быть.

– Ты известна не только драматическими ролями, но и одним из главных новогодних персонажей – Снегурочкой. Интересно ли входить в роль внучки Деда Мороза?

– Снегурочка интересна тем, что она непосредственно общается с детьми, тем, что она не отделена от зрителя сценой. Здесь видишь такую искреннюю реакцию, на которую, наверное, способны только дети. Это погружение в их мечты, в их энергию, в их непосредственность. Я вообще люблю детей, и с детских утренников начинается их любовь к театру.


Сергей Юрьев