В минувшем году театральной общественности представили нового главного режиссера ульяновской драмы Владимира Золотаря. Перед началом нового сезона он рассказал 73online.ru, как ему работалось с директором Натальей Никоноровой и министром культуры Евгенией Сидоровой, поделился мнением о кадровых изменениях в театре, а также поведал, насколько пикантной будет премьера спектакля «Лес» и причем тут нашумевший сериал «Эйфория».

Владимир Золотарь — номинант национальной театральной премии «Золотая Маска», автор множества спектаклей в Москве, Санкт-Петербурге и других городах России, лауреат престижных театральных премий. Впервые он приехал в Ульяновск в 2017 году — как участник режиссерской лаборатории Олега Лоевского, тогда же поставил у нас «Бесприданницу». Через два года, уже как приглашенный режиссер, выпускает интерактивный спектакль «Ножницы».

Ранее Золотарь возглавлял театры в Перми, Омске, Нижнем Новгороде и Барнауле. Ульяновский зритель знает его и по новым постановкам: «Макбет», «Централ парк вест» и «Любовь людей». Скоро он начинает свой второй сезон — откроет его премьерой спектакля «Лес».

— Вы уже год как главный режиссёр Ульяновского драматического театра, и первым высказыванием в этой должности был спектакль «Макбет», где вы предусмотрели два совершенно разных и даже неожиданных состава. Постановка разделила зрителей на два лагеря: первые восхищались работами уже опытных артистов Максима Копылова и Оксаны Романовой, для которых главные роли не в новинку, а другие сочли более ярким и точными молодой тандем Артема Трохинова и Марии Прыскиной. Как вы к этому относитесь?

— Мы в какой-то степени и рассчитывали на это. Если такое происходит, значит, все идет по плану. С одной стороны, Максим и Оксана были вполне убедительны, и я как-то им доверял. А с другой стороны, я очень рад за молодых артистов, потому что изначально экспериментальный состав оказался так же убедителен. Я думаю, два лагеря примерно равны: каждый одинаково болеет за своих. Но понимаете, у «старичков» изначально больше поклонников, и на них, возможно, зрители идут уже по инерции, и если всерьез говорить, то победил молодой состав.

— Далее вы выпускаете «Централ парк вест» и «Любовь людей». Складывается впечатление, что вы просто старались вытеснить старые постановки. Долгожителями репертуара их не называют.

— И это, конечно, есть, обновление репертуара должно быть, но на самом деле «Любовь людей» — программное произведение. Надо было начинать работу на большой сцене с современными русскоязычными текстами, и хотелось это сделать менее радикально. Поэтому в таких обстоятельствах «Любовь людей» — привлекательное название. «Централ парк» — можно сказать, внутренний заказ театра, его мне никто не озвучивал, но я понимал, что он нужен. Внятный коммерческий спектакль — я не люблю это словосочетание, но тем не менее. Я предполагал, что мы будем его делать более камерным, но из-за того, что локация сменилась на большую сцену, было просто необходимо многое пересматривать.

— Вы можете назвать себя дорогостоящим режиссёром?

— Нет, я средний. Не самый дорогой, но и не дешевый. Это я имею в виду не для своего театра, для ульяновской драмы я вообще экономный режиссер. За деньги, на которые я поставлю личный спектакль в своем театре, я не поеду ставить в другой город. У меня достаточно средний ценник.

— Какой сейчас микроклимат в труппе ульяновской драмы?

— Очевидной войны не затевается. В следующем сезоне все должно быть так же спокойно.

— Будут ли кадровые изменения?

— Если пополнения и будет, то совершенно точечное. Хотя у меня были всякие мысли о том, что, может быть, и надо с кем-то даже расстаться. Пока я озвучил директору решение, что на данном этапе нет серьезных оснований, чтобы с кем-то прекращать сотрудничество. Теоретически они могут появиться на грядущей аттестации, которую мы намерены провести достаточно серьезно. Пока это был мой пристрелочный сезон. Да, не все мои планы как режиссера реализовались, но причин, чтобы не продлевать контракты, мы не видим. Обновления возможны, но это один-два человека. А дальше посмотрим.

— Сообщают, что несколько артистов Молодежного театра сейчас ищут место работы. Какова вероятность, что вы возьмете их?

— Условно скажу, вероятность 20-30%. Я не заинтересован в массовой подпитке оттуда.

— В Москве сейчас объединяют театры, некоторые успешные концепции прекратили свое существование. До регионов это тоже дойдет?

— Где-то уже доходит и причем давно. Все эти истории, как в Тюмени, Пскове, когда массу театров и концертно-развлекательных организаций объединяют во что-то похожее на общую дирекцию, с якобы единой бухгалтерией, хотя на самом деле в каждом учреждении это не отменяет наличие своей. В том же Пскове я наблюдал, как это происходит. Это большая бюрократическая машина, которая театру не помогает, а, наоборот, вынуждает бороться с ней. Честно говоря, я еще не до конца разобрался, что именно происходит в Москве с этими объединениями, а-ля слияние театра «Эрмитаж» и «Сфера». Непонятно, это реальное слияние театров в один или у них остается художественная и творческая автономия? Вполне возможно, что это произойдет и в провинции, но нужно понимать, что не так много городов с очевидно большим количеством театров. Не вижу потребности этого делать в Ульяновске, где не то что театров, но и в целом театрально-концертных организаций не так много. С кем нас объединять в Ульяновске?

— Про драмтеатр понятно, но источники сообщали, что были предпосылки объединить Молодёжный театр и ТЮЗ.

— Насколько я знаю, были такие позывы, и даже не объединения, а расформирования «молодежки» с условным «пусть кого надо возьмут в ТЮЗ». Но вроде как отбились.

— Театралов волнует долгое отсутствие Кустарникова. Он еще выйдет на сцену, можете это прокомментировать?

— Сложно сказать. Владимир Петрович болеет, и довольно существенно. Мы надеемся на лучшее.

— На юбилей Самсоновой вы подарили ей роль Зои Михайловны в спектакле «Катапульта». Когда ждать премьеры?

— «Катапульта» в наших планах стоит ближе к весне. Осень для драмтеатра — это, помимо «Леса» Островского, еще работа над постановкой «Космос». Будет также новогодняя сказка, в прошлом году мы очень пожалели, что не поставили ее, и в планах еще одна или две постлабораторные работы.

— В первой премьере грядущего сезона «Лес» не обошлось без ваших любимых киношных пасхалок. Почему вы приправили постановку саундтреками и смыслами «Эйфории» (подростковый американский сериал HBO — прим. ред.)? Будут ли горячие сцены?

— Всерьез эротический контекст «Эйфории» вряд ли переползет в «Лес», хотя да, там есть немножечко… Но не в стилистике сериала. [смеется] «Эйфория» — это пасхалка, связанная только с одним персонажем, Аксюшей, которая как бы фанат этого сериала и тянет на себе контекст главной героини Ру. У нее даже первый костюм на сцене — образ Ру из первого сезона. Там еще много будет отсылок.

Мы искали тип персонажа в сегодняшнем дне. Молодые люди существуют еще и в киношной, музыкальной культуре. Понятное дело, что это поколение просто не может быть вне актуального контекста. Как пример, в моей постановке «Бесприданница», которая до их пор идет в театре, Лариса отождествляет себя с Земфирой, причем определенного периода.

— А как вам работается с директором Натальей Никоновой и министром Евгенией Сидоровой?

— Есть прекрасная фраза Хлестакова в «Ревизоре»: «Да деревня, впрочем, тоже имеет свои пригорки, ручейки…». С Натальей Александровной у нас нормальная плодотворная работа, мы давно знакомы. Понятно, что когда сотрудничаешь как приглашённый режиссер и штатный, это разные вещи, но тем не менее. Ничего неожиданного в нашем тандеме не происходило. Иногда приходится искать компромиссы, но это нормальная история. С министерством посмотрим, как будет дальше. Обычно первый сезон в этом вопросе ничего не показывает или, наоборот, демонстрирует картину страшной катастрофы, что хочется убежать. Такого пока не происходит.

— Как вы отреагируете, если Никонорова запретит без ее ведома общаться с журналистами?

— Будем разговаривать и договариваться. Первое, что я сделаю задам вопрос: «Почему?».