На прошлой неделе до Ульяновска докатились «Большие гастроли». С 20 по 23 июня в нашем городе проездом из Казани в Димитровград гостил Российский государственный академический театра драмы имени Федора Волкова. Нашей публике были представлены шесть спектаклей - «Калина красная», «…Забыть Герострата!», «Предстоящее событие», «Страх», «Неаполитанские каникулы», «Белый квадрат». А накануне открытия «Больших гастролей своими взглядами на жизнь, искусство и даже политику поделился художественный руководитель Ярославского театра драмы Сергей Пускепалис.
Я не занимаюсь политикой
С. Юрьев: В чём, по вашему мнению, ценность и смысл «Больших гастролей»?
С. Пускепалис: «Большие гастроли» - федеральный проект, а значит, – возможность, не поднимая цены на билеты «до небес», поделиться своими достижениями, увидеть, чем занимаются наши коллеги из других регионов. Это возможность привезти пьесу не в формате «две табуретки, полсамовара, полтора артиста», а показать полноценные спектакли.
- В чём вы видите свою миссию как художественный руководитель Ярославского театра драмы имени Фёдора Волкова, старейшего в стране?
- Меня очень вдохновляет, что мне досталась почётная обязанность и ответственность за то, чтобы суть первого российского общедоступного театра действительно соответствовала его названию – по творческому и идейному содержанию и по тем перспективам, которые для кого-то из наших коллег, возможно, станут маяком. Это отражено и в нашей общественной, фестивальной деятельности. Например, на базе нашего молодёжного фестиваля «Будущее театральной России». Называется он так мощно – БТР. Там показываются все дипломные спектакли всех театральных вузов страны. И театральные продюсеры имеют возможность на базе созданной нами всероссийской актёрской биржи, финалом которой является этот фестиваль, ознакомиться с творчеством нашей молодёжи, открыть будущих звёзд сцены.
- Кроме творческой деятельности, вы занимаетесь и политикой. Одно другому не мешает?
- Я не занимаюсь политической деятельностью. Я просто помогаю своим друзьям, в том числе, и своему товарищу Захару Прилепину. Сам я этим не занимаюсь, потому что этому не учился. Для этого потребовались бы и время, и знания, и опыт. Политикой должны заниматься профессионалы. В полной мере я не готов этим заниматься, но помогаю своим единомышленникам насколько могу – делюсь мнениями, даю какие-то советы.
На сцене теряюсь…
- По какому принципу отбирали спектакли для «Больших гастролей»?
- Хотелось в полной мере показать спектр интересов нашего театра. В первую очередь, обращение к советской классике – «Калина Красная». Все мы знаем фильм Василия Шукшина, и люди идут на спектакль с определёнными ожиданиями. И, создавая этот спектакль, мы ставили задачу осмысления, как этот материал отражает жизнь современного человека. Конечно, театральный язык несколько отличается от того реализма, который представлен в фильме, но я горд этой работой, поскольку мы очень бережно старались разобраться в тревогах и волнениях автора, его чувстве ответственности перед прошлым, настоящим и будущим. Современная драматургия представлена комедией «Предстоящее событие» ныне живущего автора Игоря Глинкова. Иногда хочется и повеселиться, и поулыбаться, и порадоваться жизни. И такую возможность дают «Неаполитанские каникулы» классика итальянской драматургии Эдуардо Скарпетта, который не понаслышке знает все «итальянские причуды». И для комедии особенно важен уровень актёрского мастерства. Ни одна комедия без хороших актёров не может быть сыграна. В других жанрах всё может быть «прикрыто» какими-то режиссёрскими «штучками-дрючками», музыкой. А комедия – настоящий экзамен для актёра: например, способен ли он не скатиться в пошлость.
- Но в пьесе «Забыть Герострата» - уж точно не до смеха…
- Спектакль «Забыть Герострата» по пьесе Григория Горина я сделал сразу же, как только возглавил театр. Эта пьеса, хоть и была написана в 1972 году, к моему сожалению, и сейчас актуальна. Чем больше я наблюдаю за современной «жизнедеятельностью», тем больше я поражаюсь, насколько автор глубоко проник в эту тему. Герострат вовсе не по глупости поджог храм Артемиды. Это была его осознанная позиция, которая стала эффективным способом добиться популярности. И плевать ему было на то, что этот невероятный храм строили двести лет. Этот спектакль, в первую очередь, адресован представителям власти, которые должны нести ответственность за наше настоящее и будущее. И я точно знаю, что многие руководители разного уровня уходят после спектакля в глубокой задумчивости. То есть, мы даём повод зрителю и задуматься, и повеселиться, и отдать должное нашей великой литературе, и, конечно, мастерству актёров, которое всегда на высоте. Как и актёров Ульяновского театра… Уверен, что зрители здесь привыкли к хорошему, и мы их не подведём.
Я в театре не умею играть
- В театре вы – только режиссёр, в кино – только актёр. Это принципиальная позиция?
- Я в театре не умею играть, Кино – это искусство режиссёра, а театр – это искусство актёра. В кино артист – это «светоотражающий объект». А вот на сцене необходимо действительно быть актёром, постоянно находиться в определённом духовном и физическом тонусе. Я десять лет был театральным актёром и убедился, что это не моё. Поверьте, я не кокетничаю. Сейчас я, например, чувствую себя, как на производственном совещании - поэтому могу говорить, рассуждать. А на сцене я теряюсь.
- Сейчас снимается много фильмов, хороших и разных. К сожалению, чаще разных. В своё время Фаина Раневская сказала, что сняться в плохом фильме – всё равно, что плюнуть в вечность. А вы на что смотрите, в первую очередь, когда вам предлагают роль в кино?
- Сняться в кино – это в любом случае плюнуть в вечность. И неважно, хороший это фильм или плохой. Это в театре встречаются навсегда, а делают на время, а в кино всё наоборот - встречаются на время, а делают навсегда. Кино – это самый режиссёрский вид искусства, и там от актёра ничего не зависит. В театре – наоборот: всё зависит от актёра. А режиссура в театре и режиссура в кино – диаметрально противоположны. Так что, соглашаясь на роль в кино, я смотрю на личность режиссёра, интересен ли он мне как человек, каковы его прежние работы, какова направленность его личности. Но бывает – снимаешься в одном фильме, а результат получается совсем другой. Как-то я снялся в фильме «Чёрное море» у британского режиссёра Кевина Макдонаха. Вы, наверное, не видели этот фильм… И не смотрите! Снимали по одному сценарию, но при монтаже, как оправдывался потом режиссёр, вмешались продюсеры. И получилось, что русские – «рашка ватная» и не более. В общем, ни в этом, ни в чём-либо подобном я более не захотел принимать участия. Сейчас отвергаю любые предложения от западных коллег, потому что у них сложились представления о нас, за рамки которых они принципиально не выходят. И выходить не хотят.
- Они все такие?
- В кино – да! Мы вот до сих пор иногда стесняемся слова «пропаганда», а они не стесняются. И честь этой пропаганды – показывать, что мы такие и других нас не бывает. Назовите мне хоть один западный фильм, где был бы хоть один по-настоящему хороший русский. А мы снимаем того же «Шерлока Холмса», где прекрасные английские «сыскари», вспомним фильм Станислава Говроухина «Десять негритят» и десятки других фильмов, полных уважения к их миру, к их людям. У них, к величайшему сожалению, нет ни одной картины с подобным отношением к нам. Раньше мы на это и внимания не обращали, а сейчас пришло время задуматься.
- А что вы чувствуете, когда смотрите как зритель фильм с вашим участием или поставленный вами спектакль?
- В кино я на себя смотреть не люблю, потому что в жизни я к себе отношусь лучше, чем к тому, кто на экране. Да, мне кажется, что в жизни я вообще лучше. Иногда смотрю, но долей критики. Для меня важнее процесс съёмки. Это – как пройти квест. А до того, чтобы потом посмотреть фильм, надо ещё дозреть.
- А в театре?
- А в театре – какой же я зритель… Я там работаю, и должен пользоваться каждой секундой, чтобы помочь коллегам, что-то подсказать, что-то изменить.
- Есть ли мечта – поставить какой-то конкретный спектакль или сыграть какую-то конкретную роль?
- У меня не бывает параноидальных идей. Таких, что вот умру, но сделаю… Жизнь подсказывает какие-то идеи, и надо лишь чутко реагировать на возможности их реализовать, если они возникают. А кусать в темноте локти бессмысленно. Такого со мной не бывает. К счастью.
