Режиссёр Ирина Дрёмова: «Человек растёт там, где он преодолевает страх»

Мы общались с Ириной языком виртуальным: мы ей вопросы в аккаунт, она нам − ответы оттуда. Поэтому мы сохранили её стиль, все ремарки и реплики. И ей богу, будто Таня из пьесы Арбузова разговаривала с нами, так явно проступая через режиссёра Ирину Дрёмову.

Потребность говорить с миром языком спектаклей

В. Матвеева, ul.aif.ru: Ирина, когда вы родилась и где?

– Родилась на Алтае, в Сибири в 1994 году. Очень люблю свой край и, когда есть возможность, прилетаю напитаться домом, семьёй и природой.

– Ваша мечта детства или юности? Что удалось осуществить и о чём мечтаете сегодня?

– Быть режиссёром – это мечта детства, юности и взрослости. Она со временем обретает форму и смыслы. Я чувствую потребность именно таким языком говорить с миром. Языком спектаклей. Мечты… их много. Столько произведений, авторов, за которые хочется взяться и поставить! Например, Шекспир – это, пожалуй, тот автор, которого я боюсь больше всего на свете. Но кто знает, может, и с ним скоро найдём друг друга для работы (улыбаюсь).

– Какой работой вы особенно гордитесь и над чем работаете в данное время?

– Люблю каждую свою работу одинаково. Может, это и будет звучать пафосно, но спектакли – это дети. И сказать, что ты кем-то гордишься, больше, нельзя. Кто-то уже состоялся, вырос, получил награды и премии. А кто-то только делает свои первые шаги, и это точно такая же победа. Впереди первый опыт постановки детской сказки, но по очень взрослому автору. Это будет Ханс Кристиан Андерсен.

Смахнули пыль? Или открыли заново?

– Ваша премьера «Таня» наделала много шума в театральной среде Ульяновска. И четвёртый, и пятый спектакли проходят в переполненных залах, даже на галёрке нет места для зрителей. Главное, вы вернули в зал молодых людей, которые если и ходят на спектакли, то только в интернете. Почему вы решили поставить спектакль по советской пьесе Арбузова?

– Я боюсь советскую драматургию. А человек растёт там, где переступает свой страх. Именно в этом человеческий и профессиональный рост. Но я поймала себя на мысли, что мне именно сейчас на основе «Тани» хочется порефлексировать о человеке и о том, что с ним происходит. И поэтому я предложила эту пьесу Владимиру Александровичу (Золотарю – главному режиссёру Ульяновского театра драмы. - Ред.), и он согласился. Очень радуют ваши слова, что в зал приходят молодые люди. Мы их ждали, и мне хотелось, чтобы они на нашем спектакле не уснули, а окунулись во время, которое было не так давно.

– Вас наверняка спрашивают, почему вы, молодой современный режиссер, взялись за постановку советского спектакля 1939 года написания. Что вас так взволновало?

– На мой взгляд, у хорошего материала нет времени написания. Поэтому есть классические пьесы, которые актуальны всегда. И для меня пьеса «Таня» Алексея Арбузова именно такая. Он писал про человека. А это исследовать всегда интересно. Тем более что за пьесой большой театральный шлейф, легендарные исполнительницы ролей и великие режиссёры-постановщики. Вот мы с неё немного и смахнули театральную пыль (улыбаюсь).

Похулиганить с уважением и любовью

– Я полагаю, вы ставили спектакль со своей постановочной группой – столько свежих идей и фишек в оформлении, свете, интерьере, музыке? Это от того, что вы единомышленники, или это случайность?

– Восхищаюсь своей постановочной группой! Мне нравится, что мы в поиске себя, своего почерка и стиля. И поэтому не боимся ошибаться, а в ошибках – самый кайф! Именно после этого ты обнаруживаешь то, что нужно. С Тасей (Тася Юдина - художник) мы не первый раз работаем, и мне нравятся её поиски и что от самых странных идей мы приходим к общим образам и пониманию. Катя (Екатерина Гиждиян - художник по свету) за короткий срок выполнила, придумала, подключила, нарисовала, сделала и укротила такие страшные световые аппараты и приборы.

– В одном из своих интервью вы говорите о том, что не собирались воспроизвести эпоху, но ведь она живёт в вашем спектакле, в костюмах, интерьере, буржуйках, видеоряде. Это потом появилось или от этого просто никуда не деться?

– Да, всё верно. Я – человек другого века, и всё, что знаю про прошлое, – это мифы и легенды, которые могу прочитать и узнать. Но мне кажется, что детали нашего спектакля – это, скорее, рефлексия на тему эпохи. Образы эпохи. Театр – это волшебство, когда ты можешь побывать в том времени, в котором не жил. И немного там похулиганить – в хорошем смысле этого слова. Но с уважением и любовью.

– Вы заняли в спектакле молодых артистов. На взгляд зрителей, Татьяна вначале несколько экзальтированная особа, но с ней происходит эволюция, особенно она заметна во второй части. А снимет ли она чёрные одежды? И почему она не рассказала Герману в последней встрече об их умершем сыне? И почему такой открытый конец? Не хеппи-энд?

– На эти вопросы мне бы не хотелось раскрывать ответы. У каждого из нас они будут свои, после тех или иных сцен. Это будет зависеть и от пола, и от возраста, и от жизненного опыта, и от взглядов на жизнь.

– Вы попали в актёров очень точно, один Игнатов чего только стоит – надёга, понимание и верность. Кто-то вам советовал актёров на роли, как вы проводили кастинг?

– В этом очень помог Владимир Александрович Золотарь. Это счастье, когда главный режиссёр театра предоставляет к выбору артистов на роли всю труппу. При этом с личными советами и ощущениями. Потом мы пообщались с частью артистов. А вот это не смогу объяснить: когда тебе нужен именно этот артист на определённую роль, то внутри начинается какая-то пульсация, тебя начинает бить внутренним током – и всё, между режиссёром и актёром уже запускается энергия. Я называю это влюблённостью.

Почему без Пушкина не обошлось?

– Чем обусловлен музыкальный выбор и рефрен песни «От Кореи до Карелии» группы «Пикник»?

– Группа «Пикник» долгое время была моей любимой музыкальной группой. И здесь всё сошлось, чтобы её использовать. Мне как режиссёру важно, чтобы музыка зажигала и заряжала меня. Тогда это же почувствуют и зрители. И судя по постам-отзывам, где они прикрепляют эту песню, всё получилось. В спектакле много любимой прекрасной музыки: «Аукцион», «Пикник», мелодия из песни Елены Камбуровой.

– Не могу вас не спросить о герое Медведе. Он так органично появился и действовал на сцене. Абсолютно не смущала его фантасмагоричность? Какая у вас была цель в создании этого образа? Не навеяно ли это ситуацией с Таней, когда она потерялась в Сокольниках и ей даже показалось, что она заблудилась, а вокруг волки и медведи?

– Читаю этот вопрос и улыбаюсь. Медведь придумался спонтанно. Я понимала, что второй акт должен быть кардинально другой. И с этой придумки всё началось. Я родилась в Сибири и знаю, что иногда о нас думают, что у нас медведи по улицам ходят. А они ходят. Это тоже такие добрые мифы о Сибири. Что мы знаем о Сибири? Что это ссылки, медведи, холодная зима и нескончаемая тайга. И всё так и есть. Хотелось сделать это по-доброму и немного улыбнуться родному краю. И про медведя ещё важно сказать, что Таня любит оперу «Евгений Онегин». И зовут её Татьяна. И медведь есть в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Вот и мы не смогли без Пушкина совсем.

– Традиционный вопрос: над чем вы сейчас работаете и есть у вас планы на ульяновскую драму? Мы бы охотно посмотрели вашу новую работу.

– Мне бы очень хотелось вернуться в ульяновскую драму с новым интересным материалом. Я влюбилась в артистов, они невероятные люди и профессионалы. А для меня это самое важное, чтобы человек, с которым ты ставишь спектакль, был Человеком. Поэтому я с удовольствием приеду вновь.