Народная газета
14 Декабря 2019
Актер и режиссер театра и кино, сценарист, продюсер, композитор, заслуженный артист России Борис Галкин в день открытия V Международного фестиваля «История государства Российского. Отечество и судьбы» сыграл в спектакле Московского губернского театра «Веселый солдат» по повести Виктора Астафьева. Сыграл самого писателя.
В биографии Бориса Галкина - семьдесят фильмов. Как режиссер он снял семь художественных и четыре документальные картины. На протяжении десяти лет был постоянным ведущим программы «Служу Отчизне!» на Первом канале. А вот на театральной сцене он не появлялся долгие тридцать лет.
Перед спектаклем мы поговорили с актером о работе над ролью, об истории, о прошлом и настоящем.
Дотянуться до откровения
- Наш спектакль получился в первую очередь благодаря Виктору Петровичу Астафьеву, который не только выдающийся, гениальный писатель, но и потрясающий человек, - говорит Борис Сергеевич. - Он за словом в карман не лез, был всегда правдивым, хлестким, искренним, открытым, потрясающе пел. Был заводной. Я никогда не видел его в унынии. В нем всегда была внутренняя напряженнейшая жизнь, всегда пульсировала человеческая жилка, билась напряженная мысль. Эти впечатления о нем, конечно, помогли мне в работе над ролью. Но до него еще нужно тянуться и тянуться - в человеческом смысле.
- Трудно было играть реального исторического персонажа? Тем более что вы были знакомы с Астафьевым.
- Мы общались, встречались и, слава богу, были интересны друг другу. Все дело в том, что Виктор Петрович, как и все гениальные люди, унес с собой какую-то тайну, когда ушел. Что-то такое очень важное, что никто не додумал, никто не узнал - ни родные, ни близкие, ни друзья, ни читатели. Я, во всяком случае, пытаюсь догадаться, додуматься, дотянуться до какого-то тайного откровения. Но эта высота недосягаема. То, что мы делаем в спектакле, - это только путь к Астафьеву.
- Вы играли на сценах театра сатиры, Таганки, поставили четыре спектакля в Великом Новгороде. После долгого театрального перерыва трудно было вернуться на сцену?
- Да, работа над «Веселым солдатом» шла долго и мучительно трудно. Но мне это помогло, потому что я все-таки за это время смог «переехать» в условия театра, в репетиции. На финальном этапе работы над спектаклем руководитель губернского театра Сергей Витальевич Безруков пришел со своей режиссерской ясно выраженной концепцией. Не только со смысловой. Смысловая вся заключена в слове Астафьева. Там все - смысл, судьба, откровение, крик, боль, радость, песня - в слове Астафьева. А вот что касается конструкции спектакля, молодой режиссер, который его ставил, не справлялся с этим материалом, не знал, как его делать, шел методом тыка и тем самым измучил артистов. Сегодня одну задачу ставит, завтра другую. Это очень тяжело. И я благодарен артистам, которые терпеливо все пережили. А я все впитывал. Так что мне посчастливилось, что репетиции длились довольно долго. Сергей Витальевич конструктивно подошел к спектаклю, нашел верные режиссерские ходы. Сделал это за 12 репетиций. И спектакль крепко встал на ноги.
Всё перевернулось
- Почему сегодня нужно обращаться к истории? Чтобы найти в прошлом какие-то ответы на вопросы, дать работу нашим мыслям и чувствам?
- Да… История учит тому, что ничему не учит… Думаю, в том, что происходит в нашей жизни, есть причинно-следственная связь. И как Виктор Петрович говорил, ничего просто так на свете не бывает, всему есть причина. Скажем, сегодня в нашей жизни - огромная гвардия малоимущих. Почему подобное происходит в такой богатейшей стране? Думаю, что на эти вопросы может дать ответ история. Вот переворотные года, лихие 90-е, требуют серьезного размышления. Потому что такое количество ошибок натворили с государством... Отголоски того капитализма сегодня можно видеть в так называемых коттеджных поселках. Сейчас снимаюсь в серьезном 20-серийном фильме. Мы поехали в один такой поселок. Как нам разрешили там снимать - не знаю. Мы проехали три шлагбаума и три уровня охраны, представляете? Большой средний и малый круг. Архитектура, которую я назвал «типичный крематорий» и «тупой классицизм». Снимали до ночи. И я вдруг понимаю, что мы недалеко от Москвы, люди должны возвращаться с работы. А ни людей, ни машин нет. Только в будке охранника свет горит. Спрашиваю: «Что это у вас за мертвый городок?». А он отвечает: «Так все за границей». Вот в этих пустующих замках все зарыто: наши социальные пособия для малоимущих, бесплатная медицина, повышение пенсий. Все там - в этих мертвых замках за высокими заборами. Помните потрясающую пьесу Олби «Мой дом - моя крепость»? Когда в советское время я смотрел этот спектакль, то думал: «Какое счастье, что у нас не так». Вот дожили… Все перевернулось.
- Вы часто играете героев честных, мужественных, порядочных, сильных духом. Как в наше время таким героям достучаться до людей?
- Мои герои - представители народа, а не государства. Они правду знают, как Астафьев. Достучаться словами, конечно, очень сложно, что и говорить. И такие фестивали, как ваш, возвращают нас к действительно очень ценному, важному и нужному как хлеб и воздух. К слову. Если в нашем воспитании, просвещении, искусстве уйдут чувство ценности слова и способность следовать этому слову, мы развалимся. Можем выиграть все войны, заявлять на международной арене о своей мощи, чтобы нас боялись и уважали, но внутри мы просто сгнием, если наши помыслы не будут чисты и слово наше не будет верным. В 60-е годы чудесные были времена - глоток свободы. Говорю так не потому, что я тогда был молод. Я понимал, что такое политехнический институт, который был центром нашего просвещения, вдохновения, культуры. Без чувства слова, которое нас всех духовно кормит, нельзя прожить. А я с тех пор и не менялся…
Луч света
- Что для вас как для актера является табу при выборе спектакля?
- Не стану играть современную драматургию, где есть пошлость, цинизм, мат и нет характеров, истинных конфликтов, истинной природы чувств. То же касается и сценариев. Часто прочитаю сценарий, и меня спрашивают: «Ну как?». Отвечаю: «Труп реанимации не подлежит». Материал должен быть обожжен сердечным чувством автора, так, чтобы ты мог трепетать от этого.
- Как оцениваете фестиваль «История государства Российского. Отечество и судьбы»?
- Считаю, что в наше время такой исторический фестиваль - луч света в темном царстве. Сознание нынешнего поколения перевернуто, сдвинуто, затуманено, замусорено, и надо найти какие-то важные темы, задавать вопросы: ради чего мы живем, ради чего мы ставим спектакли, ради чего говорим со сцены? Как сказано у Тютчева, нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Мы должны знать вес нашего слова, должны дать оценку своей речи. То, что сейчас творится на некоторых площадках московских театров, я выдерживаю десять минут. И ухожу со спектакля. Когда была перестройка, я дружил с директором кинотеатра в Дубне. Такая интеллигентная дама, образованная. Встречаю ее на фестивале, идет фильм иностранный. Там на экране обнаженные тела ползают другу по другу. Я в ужасе, естественно, ухожу, а дама выбегает из зала и говорит: «Господи, когда нас всех посадят!» Вот когда я ухожу с таких спектаклей, тоже думаю: «Когда же их уже посадят!» Где суровое право не пачкать атмосферу, не заполнять ее гадостью и мерзостью? Альтернативой этой тьмы являются такие фестивали. Ради того, чтобы человек чувствовал правду, испытывал настоящие чувства.
Слово эксперта
В экспертный совет фестиваля вошла театральный критик, искусствовед, помощник художественного руководителя Московского губернского театра Ольга Галахова.
- Я в Ульяновске второй раз в жизни, - говорит Ольга Галахова. - Первый раз меня пригласил Юрий Копылов, и я смотрела его спектакль по драматической трилогии Алексея Толстого «Монархи». С тех пор не доводилось бывать здесь, и я счастлива приглашению театра. Это совершенно уникальный фестиваль - искренне говорю, что очень хотела на нем побывать. Когда есть фестиваль, тема которого - история, мне представляется, что это чрезвычайно важное явление на фестивальной карте России, требующее серьезной поддержки и продвижения. Я понимаю, что организаторам фестиваля очень сложно, исторических спектаклей чрезвычайно мало. Общеобразовательный ценз в вопросах истории оставляет желать лучшего, исторический спектакль дорог в финансовом смысле, режиссеров, владеющих искусством построения подобных спектаклей, почти нет. Тем важнее этот фестиваль, тем важнее его федеральная поддержка.
Татьяна ФОМИНА
